Российские земледельцы успешно завершили год. Что такое успешный год российского земледелия, ясно из статистики, обнародованной вчера Министерством сельского хозяйства. Страна завершила уборку зерновых и зернобобовых, намолотив 72 миллиона тонн зерна. Это не значит, что урожай составит именно 72 миллиона. После очистки и просушки урожай похудеет на 5-7 миллионов тонн. Но и 65 миллионов - счастье по сравнению с 54,7 миллиона, которые мы собрали в прошлом году, и уж совсем крошечным показателем 47 с небольшим миллионов тонн 1998 года. Правда, до полного удовлетворения внутренних потребностей в зерне России как раз и не хватит тех 5-7 миллионов тонн, которые потеряются при \"усушке\" и \"утруске\".
По валовому сбору тем не менее мы еще выглядим ничего. А вот с урожайностью у нас просто беда. Урожайность всех зерновых составила 16,9 центнера с гектара, что вполне сопоставимо, например, с 1913 годом, который так любила советская статистика, сочиняя поэмы в цифрах о достижениях социалистической экономики. С другой стороны, эта мизерная цифра хороша относительно прошлого года, когда урожайность зерновых была ниже 15 центнеров с гектара.
Урожайность пшеницы тоже невесть какая - 17,3 центнера с гектара. В странах с нормальным сельским хозяйством пшеница дает урожайность в два-два с половиной раза выше. Впрочем, Россия давно привыкла собирать урожай не умением, а числом - за счет гигантского количества посевных площадей, а не за счет их рационального использования.
Ну и конечно, поражают воображение поистине раблезианские масштабы потерь в нашей уборочной кампании, которые действительно позволяют описывать страду в категориях классического военного сражения. Итак, страна посеяла зерновые в 2000 году на 46 миллионах гектаров. По данным Госкомстата, на 3,2 миллиона гектаров посевы либо погибли вовсе, либо были убраны на корм скоту. Как известно, Россия славится своей щедростью по части скармливания хлеба братьям меньшим. С моральной точки зрения такой способ ведения сельского хозяйства еще можно признать допустимым, с экономической - это полное расточительство.
Разумеется, сельское хозяйство традиционно остается самым консервативным сектором любой экономики. Но для России, которая по-прежнему остается страной в значительной степени аграрной, иметь результаты в этой отрасли на уровне начала ХХ века совершенно недопустимо. К тому же в стране до сих пор в аграрном секторе занято людей намного больше, чем в аналогичных структурах развитых государств.
Правительство - об этом можно говорить с большой долей вероятности - примет разработанную Минсельхозом концепцию аграрной политики на ближайшие пять лет. Но в каком бы виде ни был принят этот документ, очевидно, что правительству предстоит заниматься сущностным переустройством аграрного сектора. Для этого, во-первых, придется узаконить куплю-продажу земли, несмотря на всю политическую непопулярность такого решения. И, во-вторых, постепенно принципиально пересмотреть характер субсидий сельскому хозяйству: давать деньги не на производство сельхозпродукции, а на ее продажу.
России с ее запасом плодородных земель (при всем их истощении варварскими способами хозяйствования) грешно балансировать на грани самопрокорма. Но самое скверное, что это балансирование будет бесконечным до тех пор, пока не изменятся базовые способы организации сельского хозяйства.
По итогам прошлого года российский сектор впервые с начала рыночных реформ получил маленькую прибыль. Сейчас Минсельхоз настойчиво добивается списания с отрасли старых долгов - речь идет о сумме аж в 110 миллиардов рублей. Можно и списать, если государство создаст условия, чтобы таких долгов у сельского хозяйства не было больше никогда.

Семен НОВОПРУДСКИЙ
Газета \"Известия\", 17 ноября 2000 г.