18.09.07
Летний рост цен на зерно — плата за включение России в мировой рынок. Но это не повод ограничивать экспорт: цена на хлеб все равно не снизится, а отечественные аграрии и имидж России за рубежом пострадают
В этом году впервые цена на зерно не снизилась в момент, когда на рынок пошла продукция нового урожая. Наоборот, она выросла. Средняя цена на пшеницу 3−го класса за две последние недели июня выросла на 475 рублей и достигла 5880 рублей за тонну. Пшеница 4−го класса подорожала на 525 рублей. В прошлом году цены на зерно в этот период снижались и составляли соответственно 3430 и 3015 рублей.
Всплеск цен на зерно в России заставил поволноваться многих. Даже производителей, хотя, казалось бы, им от этого прямая выгода. Но с июня идут разговоры, что вот-вот государство начнет зерновые интервенции ради того, чтобы в преддверии выборов не слишком огорчать электорат ростом цен на социально значимые товары, особенно хлеб. А это означает, что автоматически будут введены ограничения на экспорт, чтобы дешевое зерно не ушло из страны. В итоге внутренние цены, как считают эксперты, могут упасть до уровня, который не обеспечит аграриям достаточную прибыль для нормального воспроизводства. Тем более что с подорожанием зерна начала раскручиваться цепочка подорожания ресурсной базы сельского хозяйства. Производители удобрений повысили цены под предлогом роста цен на мировом рынке, а на самом деле, по мнению экспертов, просто пользуясь моментом.
Правда, к началу сентября темпы роста цен на зерно, хлеб и муку пошли на убыль. Это — реакция на утешительные сводки с полей. По осторожным оценкам Минсельхоза, нынешний урожай составит 76 млн тонн против 78,4 млн в прошлом году, притом что внутренние потребности составляют около 70 млн тонн. Зерновой союз более оптимистичен: ссылаясь на аналитиков, здесь говорят о 80–81 млн тонн урожая. Да и МЭРТ, считающийся сторонником интервенций, поскольку именно в его задачу входит борьба с инфляцией, сообщил: процедура введения экспортных пошлин занимает не меньше месяца, поэтому разговоры о том, что зерновые интервенции начнутся на неделе, бессмысленны. И все же тревожные ожидания остались.
Глобализация настала
Первопричиной роста цен стал дефицит зерна на мировом рынке. Неблагоприятные погодные условия уронили урожай во многих странах: Австралии, Канаде, Франции. Ожидалось, что то же самое произойдет на Украине, именно поэтому в июне там были введены экспортные ограничения. Мировые запасы зерна к середине лета оказались на минимальном уровне за последние 28 лет. В Евросоюзе с начала года до июля коммерческие запасы зерновых, в первую очередь пшеницы, сократились с 14,5 млн до 2,5 млн тонн. На этом фоне, по данным лондонского исследовательского центра Economist Intelligence Unit на август, за последний год цены на пшеницу на мировом рынке выросли на 59%.
Россия является активным игроком на рынке зерна, занимая сейчас пятое место среди экспортеров (10% мирового экспорта). Естественно, мировая конъюнктура не могла пройти незамеченной для нашей страны. В итоге если раньше новый урожай, как правило, вызывал снижение цен, то в этом году, наоборот, по данным Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР), стартовая цена пшеницы, предназначенной на экспорт, составила 235–240 долларов за тонну (на условиях FOB) против 145–150 долларов за тонну на тех же условиях годом ранее, а в настоящий момент она достигла 340 долларов (против 190 долларов). Экспортные цены потянули за собой цены внутренние, и прежде всего — на близком к экспортным портам юге, где цена пшеницы в июне достигла 6 тыс. рублей за тонну. Тем более что там также случилась засуха и пошла волна слухов, что это самым драматическим образом скажется на будущем урожае в масштабах страны. «Торговля на таких рынках, как зерновой, — это иной раз торговля слухами, а не товаром, — рассуждает Тимур Бутов, генеральный директор ООО “Разгуляй-крупа”. — На фоне реального снижения урожайности начинаются обсуждения — на уровне хозяйств, районов, краев — о том, что ожидается новый 1947 год. Кто-то из властных структур роняет, что следует вводить ограничения на перемещение зерна за пределы региона. А экспортеры уже заключили договоры. Для того чтобы снизить свои риски, они начинают в срочном порядке закупать пшеницу. К аграриям приходит один трейдер за другим. У тех кружится голова, они повышают цены». При этом Тимур Бутов считает, что аграриев можно понять: цены на ресурсы для производства (ГСМ, удобрения) также постоянно растут, а многие еще с советских времен не успели обновить технику.
В ожидании ценовой гонки повысили цену на свою продукцию следующие в цепочке — мукомолы и хлебопеки, а затем и розница. Политики на федеральном и региональном уровнях заволновались. Создалась угроза для инфляционных ориентиров, которые должно было поддерживать правительство. В начале сентября министр экономического развития Герман Греф заявил, что «правительство готово к зерновой интервенции», и обещал «отслеживать ситуацию».
Не надо
Между тем противники проведения зерновых интервенций, которые неизбежно повлекут за собой экспортные ограничения, приводят весомые аргументы в защиту своей точки зрения. По данным Российского зернового союза, между ростом цен на пшеницу и ростом цен на хлеб нет однозначной зависимости, поскольку стоимость зерна составляет всего 18–20% от конечной стоимости хлеба. Специалисты вспоминают, что в 2004 году наблюдалась аналогичная ситуация: тогда цены на хлеб поднялись вслед за ценами на зерно. Но было время, когда цены на зерновые снижались, а вот на хлеб — нет. И дело не только в торговых наценках, но и в том, что хлебопеки воспользовались ситуацией и повысили свою чрезвычайно низкую рентабельность, не дававшую им развиваться. А низкий уровень рентабельности обусловлен давлением со стороны местных властей, которые считают, что по цене на хлеб население судит об их работе. Между тем уже замечено, что если, положим, власть ограничивает цены лишь на одну-две позиции хлебного ассортимента, позволяя другим позициям расти в цене, то спрос на «социальный» хлеб не увеличивается. То есть проблема решается и без выкручивания рук хлебопекам.
В Зерновом союзе полагают, что если и проводить товарные интервенции, то не ранее января 2008 года. Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев поддерживает эту позицию. Он считает: «То, что сейчас происходит… обусловлено, прежде всего, предвыборным периодом, когда любая горячая тема становится выгодной для позиционирования».
Игорь Павенский, ведущий эксперт ИКАР, также считает, что нельзя в угоду политике жертвовать экономикой аграрной отрасли. Он замечает, что отнюдь не все выиграли от роста экспортных цен. Так, далекие от портов сибиряки за тонну зерна выручали в период ажиотажа тысячи на полторы меньше южан. Это означает, что внутренний рынок не может предложить аграриям компенсации на уровне мирового. А если при хорошем урожае те 10–12 млн тонн зерновых, что обычно уходят за рубеж, останутся в стране, то рынок обрушится, инвестиционные возможности сократятся. «Скажем, недавно были введены льготные тарифы на перевозку зерна из Сибири, — замечает г-н Павенский, — и там получили шанс заработать на экспортных поставках. Если начнут вводить ограничения, они лишатся такой возможности».
Кроме того, Россия может потерять имидж надежного партнера на мировом рынке. «С 2001 года, когда Россия начала экспортировать зерно, пройден большой путь. Российское зерно уже добралось до Японии. Завязаны контакты на государственном и частном уровнях. Если сейчас все это порушить, то доверие будет потеряно, и связи придется отстраивать заново, уйдет на это не менее пяти лет», — предупреждает Игорь Павенский.
Эксперт
В этом году впервые цена на зерно не снизилась в момент, когда на рынок пошла продукция нового урожая. Наоборот, она выросла. Средняя цена на пшеницу 3−го класса за две последние недели июня выросла на 475 рублей и достигла 5880 рублей за тонну. Пшеница 4−го класса подорожала на 525 рублей. В прошлом году цены на зерно в этот период снижались и составляли соответственно 3430 и 3015 рублей.
Всплеск цен на зерно в России заставил поволноваться многих. Даже производителей, хотя, казалось бы, им от этого прямая выгода. Но с июня идут разговоры, что вот-вот государство начнет зерновые интервенции ради того, чтобы в преддверии выборов не слишком огорчать электорат ростом цен на социально значимые товары, особенно хлеб. А это означает, что автоматически будут введены ограничения на экспорт, чтобы дешевое зерно не ушло из страны. В итоге внутренние цены, как считают эксперты, могут упасть до уровня, который не обеспечит аграриям достаточную прибыль для нормального воспроизводства. Тем более что с подорожанием зерна начала раскручиваться цепочка подорожания ресурсной базы сельского хозяйства. Производители удобрений повысили цены под предлогом роста цен на мировом рынке, а на самом деле, по мнению экспертов, просто пользуясь моментом.
Правда, к началу сентября темпы роста цен на зерно, хлеб и муку пошли на убыль. Это — реакция на утешительные сводки с полей. По осторожным оценкам Минсельхоза, нынешний урожай составит 76 млн тонн против 78,4 млн в прошлом году, притом что внутренние потребности составляют около 70 млн тонн. Зерновой союз более оптимистичен: ссылаясь на аналитиков, здесь говорят о 80–81 млн тонн урожая. Да и МЭРТ, считающийся сторонником интервенций, поскольку именно в его задачу входит борьба с инфляцией, сообщил: процедура введения экспортных пошлин занимает не меньше месяца, поэтому разговоры о том, что зерновые интервенции начнутся на неделе, бессмысленны. И все же тревожные ожидания остались.
Глобализация настала
Первопричиной роста цен стал дефицит зерна на мировом рынке. Неблагоприятные погодные условия уронили урожай во многих странах: Австралии, Канаде, Франции. Ожидалось, что то же самое произойдет на Украине, именно поэтому в июне там были введены экспортные ограничения. Мировые запасы зерна к середине лета оказались на минимальном уровне за последние 28 лет. В Евросоюзе с начала года до июля коммерческие запасы зерновых, в первую очередь пшеницы, сократились с 14,5 млн до 2,5 млн тонн. На этом фоне, по данным лондонского исследовательского центра Economist Intelligence Unit на август, за последний год цены на пшеницу на мировом рынке выросли на 59%.
Россия является активным игроком на рынке зерна, занимая сейчас пятое место среди экспортеров (10% мирового экспорта). Естественно, мировая конъюнктура не могла пройти незамеченной для нашей страны. В итоге если раньше новый урожай, как правило, вызывал снижение цен, то в этом году, наоборот, по данным Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР), стартовая цена пшеницы, предназначенной на экспорт, составила 235–240 долларов за тонну (на условиях FOB) против 145–150 долларов за тонну на тех же условиях годом ранее, а в настоящий момент она достигла 340 долларов (против 190 долларов). Экспортные цены потянули за собой цены внутренние, и прежде всего — на близком к экспортным портам юге, где цена пшеницы в июне достигла 6 тыс. рублей за тонну. Тем более что там также случилась засуха и пошла волна слухов, что это самым драматическим образом скажется на будущем урожае в масштабах страны. «Торговля на таких рынках, как зерновой, — это иной раз торговля слухами, а не товаром, — рассуждает Тимур Бутов, генеральный директор ООО “Разгуляй-крупа”. — На фоне реального снижения урожайности начинаются обсуждения — на уровне хозяйств, районов, краев — о том, что ожидается новый 1947 год. Кто-то из властных структур роняет, что следует вводить ограничения на перемещение зерна за пределы региона. А экспортеры уже заключили договоры. Для того чтобы снизить свои риски, они начинают в срочном порядке закупать пшеницу. К аграриям приходит один трейдер за другим. У тех кружится голова, они повышают цены». При этом Тимур Бутов считает, что аграриев можно понять: цены на ресурсы для производства (ГСМ, удобрения) также постоянно растут, а многие еще с советских времен не успели обновить технику.
В ожидании ценовой гонки повысили цену на свою продукцию следующие в цепочке — мукомолы и хлебопеки, а затем и розница. Политики на федеральном и региональном уровнях заволновались. Создалась угроза для инфляционных ориентиров, которые должно было поддерживать правительство. В начале сентября министр экономического развития Герман Греф заявил, что «правительство готово к зерновой интервенции», и обещал «отслеживать ситуацию».
Не надо
Между тем противники проведения зерновых интервенций, которые неизбежно повлекут за собой экспортные ограничения, приводят весомые аргументы в защиту своей точки зрения. По данным Российского зернового союза, между ростом цен на пшеницу и ростом цен на хлеб нет однозначной зависимости, поскольку стоимость зерна составляет всего 18–20% от конечной стоимости хлеба. Специалисты вспоминают, что в 2004 году наблюдалась аналогичная ситуация: тогда цены на хлеб поднялись вслед за ценами на зерно. Но было время, когда цены на зерновые снижались, а вот на хлеб — нет. И дело не только в торговых наценках, но и в том, что хлебопеки воспользовались ситуацией и повысили свою чрезвычайно низкую рентабельность, не дававшую им развиваться. А низкий уровень рентабельности обусловлен давлением со стороны местных властей, которые считают, что по цене на хлеб население судит об их работе. Между тем уже замечено, что если, положим, власть ограничивает цены лишь на одну-две позиции хлебного ассортимента, позволяя другим позициям расти в цене, то спрос на «социальный» хлеб не увеличивается. То есть проблема решается и без выкручивания рук хлебопекам.
В Зерновом союзе полагают, что если и проводить товарные интервенции, то не ранее января 2008 года. Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев поддерживает эту позицию. Он считает: «То, что сейчас происходит… обусловлено, прежде всего, предвыборным периодом, когда любая горячая тема становится выгодной для позиционирования».
Игорь Павенский, ведущий эксперт ИКАР, также считает, что нельзя в угоду политике жертвовать экономикой аграрной отрасли. Он замечает, что отнюдь не все выиграли от роста экспортных цен. Так, далекие от портов сибиряки за тонну зерна выручали в период ажиотажа тысячи на полторы меньше южан. Это означает, что внутренний рынок не может предложить аграриям компенсации на уровне мирового. А если при хорошем урожае те 10–12 млн тонн зерновых, что обычно уходят за рубеж, останутся в стране, то рынок обрушится, инвестиционные возможности сократятся. «Скажем, недавно были введены льготные тарифы на перевозку зерна из Сибири, — замечает г-н Павенский, — и там получили шанс заработать на экспортных поставках. Если начнут вводить ограничения, они лишатся такой возможности».
Кроме того, Россия может потерять имидж надежного партнера на мировом рынке. «С 2001 года, когда Россия начала экспортировать зерно, пройден большой путь. Российское зерно уже добралось до Японии. Завязаны контакты на государственном и частном уровнях. Если сейчас все это порушить, то доверие будет потеряно, и связи придется отстраивать заново, уйдет на это не менее пяти лет», — предупреждает Игорь Павенский.
Эксперт
По этой статье комментариев нет. Обсудить статью
