Инфляция из мелкой неприятности, которая портила отчетность Кудрину и Грефу, в момент стала проблемой политической. В декабре выборы, а цены на продовольственные товары растут темпами, которых страна не помнит с 1998 года. Естественно, всполошились и правительственные чиновники, которые отвечают за это безобразие исходя из своих должностных полномочий, и губернаторы, которым выполнять план по голосам за «Единую Россию», и думские единороссы, которым нужно найти виновных, но не в правительстве, и партии-конкуренты, которые получили редкую возможность обрушиться с жесткой критикой сразу на всех, кроме президента.
При этом сразу проявились три основные версии в отношении виновников происшедшего. Первая, объективистская, кивает на внешние факторы, такие как неурожаи, популярность биотоплива и проснувшийся аппетит китайцев да алжирцев. Вторая, традиционная, видит врагов внутри страны, среди перекупщиков и сетевых ритейлеров. Третья, самокритичная, основывается на тезисе о том, что государственная политика в области сельского хозяйства в последние годы представляла собой одну большую ошибку и кризис был вопросом времени.
Позиции объективистов крепки, потому что опираются на статистически доказанные факты. К примеру, глобальное потребление молочных продуктов опередило темпы прироста производства. Больше кушать масла и пить молока стали в странах Юго-Восточной Азии, в Африке и в США. Особенно статистику подпортил Алжир, который неожиданно для всех закупил 200 тысяч тонн сухого молока, став одним из крупнейших импортеров в мире. А для стран-экспортеров год был крайне неудачным. В Новой Зеландии была засуха, в Аргентине — сильные дожди и холода. Надои, понятно, упали. Неудивительно, что с начала этого года мировая цена на сухое молоко выросла вдвое.
«Из-за аномально жаркого лета 2007 года предложение сырого молока в России заметно снизилось, — говорит Владимир Лабинов, исполнительный директор Российского союза предприятий молочной отрасли. — В итоге мы столкнулись с повышением цен на молочные изделия в Центральной России в среднем на 70%. Это общемировая тенденция».
Действительно, ценовой шок испытываем не только мы. В Восточной Европе масло и сыр подорожали на 50—60%, в Великобритании — на 80%. К сентябрю американское молоко выросло в цене на 70%.
«Также появился спрос на зерновые со стороны энергетиков, чего раньше не было. Например, в Бразилии из-за роста цен на углеводородное топливо переходят на биодизель, который можно производить, в частности, из зерна. Производство за таким повышением спроса не успевает. Традиционалисты, в общем и целом согласные с объективистами, не верят в то, что всему виной исключительно мировая конъюнктура. Их идеологический лидер — спикер Госдумы Борис Грызлов — прямо заявил, что видит в происходящем элементы сговора перекупщиков, в том числе сетевых ритейлеров.
Перекупщики вполне могли быть катализатором подорожания — кто ж откажется заработать на ажиотажном спросе — катализатором, но не причиной. Если, конечно, исключить конспирологическую версию о том, что перекупщики вступили в сговор с истинными врагами России и задрали цены для того, чтобы «Единая Россия» проиграла на выборах.
К самокритике, а точнее, к критике экономической политики государства в области сельского хозяйства склоняются люди, имеющие предметное представление о предмете. «Мы около десятка лет не занимались аграрной политикой», — говорит Александр Фомин, председатель Экспертного совета Госдумы по агропродовольственным рынкам. Ему вторит руководитель аппарата комитета Совфеда по аграрно-продовольственной политике Сергей Опенышев: «На протяжении последних десяти лет наш комитет постоянно ведет разговор о продовольственной безопасности. Вспомните, как в середине девяностых американские окорочка завоевали российский рынок. Тогда мясо нам поставляли по дармовым ценам. Сегодня же у импортеров появилась возможность диктовать нам свои условия. Дотации на сельхозэкспорт того же мяса за рубежом понижаются, экспортер повышает стоимость товаров, тем самым возмещая свои убытки за счет российского потребителя».
Понимание проблем не приблизит нас к поставленной цели, а именно к сдерживанию цен прямо сейчас. Правительственные чиновники и депутаты предлагают различные меры: от параллельного увеличения экспортных и снижения импортных пошлин до прямого административного регулирования цен. Агробизнес и отраслевые эксперты — против.
«Если запретить экспорт зерновых, это в первую очередь ударит по производителям, которым в этом случае будет просто нечем расплачиваться по взятым кредитам, — поясняет Сергей Шаховцев, директор информационно-аналитического деппартамента Российского зерногого союза. — Недавнее решение правительства ввести таможенные пошлины на экспорт ячменя и пшеницы оправдано только в отношении ячменя, которого собрано меньше необходимого для внутреннего рынка, и не оправдано в отношении пшеницы, которой у России с запасом».
Александр Фомин еще более радикален в оценках: «К государственному регулированию надо относиться очень аккуратно и ни в коем случае не прибегать к жестким методам, как это у нас любят делать многие губернаторы. К чему может привести нынешняя политика государства? Это опять возвращение к очередям, народ снова резко начнет покупать резко подешевевшие продукты, создавать продовольственные запасы — словом, мы в некотором роде вернемся в перестройку».
«Почему в России никто не расстраивается, когда растут общемировые цены на нефть? — недоумевает Андрей Даниленко, президент международного фонда «Русские фермы». — Это рынок, и мы постараемся воспользоваться ситуацией, чтобы иметь возможность модернизировать и расширить свое производство».
Рынок, конечно, рынком, но выборы со счетов сбрасывать тоже не получается. Поэтому какие-то меры по административному регулированию рынка правительство все-таки будет предпринимать. «Сейчас перед правительством поставлена сверхзадача: найти правильный баланс интересов между потребителем и производителем, — говорит Андрей ЦЫГАНКОВ, замглавы Федеральной антимонопольной службы. — Конечно, хорошо было бы взять и отменить ввозные пошлины на мясо, чтобы его в стране стало больше. Но тогда через два года вся российская мясная промышленность развалится. Разве плохо то, что наконец крестьяне начинают получать достойную оплату труда за товары, которые они производят, то, что наша продукция становится конкурентоспособной, достойно представленной на зарубежных прилавках? Все это хорошо. Но у нас 150 миллионов едоков и примерно 10—15 миллионов людей, которые работают в сельском хозяйстве и других секторах агропромышленного комплекса. Ну и кто из них важнее?».
По мнению г-на Цыганкова, среди тактических задач можно выделить грамотное использование региональных зерновых фондов, а также госзакупки с непременным соблюдением грамотной и эффективной процедуры торгов по приобретению зерна, продуктов питания для бюджетных учреждений.
Что касается стратегии, то тут никакой ясности нет. Есть только понимание того, что существует огромная проблема. Премьер Виктор Зубков, оценил инвестиционный спрос со стороны сельского хозяйства в три триллиона рублей. Весьма сомнительно, что банки, готовы кредитовать фермеров на такую сумму, как и то, что на селе достаточно менеджеров, которые могли бы рационально распорядиться заемными средствами. А если одновременно оградить сельхозпроизводителей запретительными пошлинами от иностранных конкурентов и при этом посадить их на бюджетные дотации, то можно ждать существенных изменений. Например, директора многих ранее совхозов, а теперь агрофирм будут объезжать свои по-прежнему пустые поля на вполне адекватных российской глубинке «Хаммерах».
