В начале недели Владимир Путин на совещании с членами правительства заявил о том, что намерен обратиться в Генпрокуратуру с просьбой проверить ситуацию вокруг банкротств сельхозпредприятий. Эта проблема привлекла внимание президента после целого ряда жалоб со стороны властей юга России на то, что самые успешные хозяйства распродаются за бесценок. До сих пор государство не обращало особого внимания на сельские финансовые проблемы и пыталось регулировать проблему массовых банкротств лишь с помощью прощения налоговых штрафов, пеней и т.п. Теперь, как отмечают наблюдатели, 30% населения страны, проживающих на селе, становятся крайне важным электоральным ресурсом, и правящие элиты должны показать заботу о крестьянстве. Кроме того, в последнее время интересы федеральных и региональных властей в сельском хозяйстве серьезно теснятся новыми группами элит. Разрешив региональным чиновникам расследовать историю формирования капиталов этих элит, федеральная власть пытается ограничить их влияние на крестьянский электорат.

Заказчиками банкротств сельхозпредприятий являются либо их руководители, либо внешние «агрессоры». Интересы директората достаточно локальны: как описывают участники рынка, банкротство позволяет им вывести наиболее ценные активы из состава предприятия (например, лесопилки, фермы, АЗС, склады, технику и т.п.) или же просто очиститься от долгов. Как правило, директора и аффилированные с ними структуры являются инициаторами банкротств в не очень крупных хозяйствах, где контроль со стороны муниципальных властей и местных элит практически отсутствует. Внешние «агрессоры», наоборот, заинтересованы в банкротстве крупных предприятий, из которых можно побольше «выжать». В этой группе выделяются два типа компаний: одни используют банкротство для получения имущества, с тем чтобы через несколько месяцев распродать его (их рентабельность зависит от наценки, с которой удастся перепродать имущество); другие имеют в отрасли стратегические цели и за счет банкротств пытаются уменьшить суммы на приобретение сельскохозяйственного бизнеса.

Последние полтора-два года наиболее агрессивными игроками на рынке банкротств сельхозпредприятий были агрохолдинги, поглощавшие крупные перерабатывающие комплексы и производителей зерна. На втором этапе, по словам управляющего краснодарским офисом юридической фирмы Vegas-Lex Юрия Борисенко, эти активы объединялись в холдинг и продавались стратегическому инвестору. «Не так давно группа компаний «Каравай Плюс» купила в Краснодарском крае холдинг элеваторов у «Альфа-Групп», а еще только за год до этого несколько из покупаемых элеваторов прошли через банкротство», - сказал он RBC daily. Подобным же образом 2 года назад несколько элеваторов были приобретены группой «Разгуляй-УКРОСС». По словам г-на Борисенко, аналогичных ситуаций в крае очень много, так как начать бизнес с банкротства получается намного дешевле. «Средняя стоимость достаточно крупного сельхозпредприятия составляет сейчас порядка 1 млн долл., а на любую процедуру банкротства со всеми услугами юристов уйдет не более 400-500 тыс. долл.», - заключает Юрий Борисенко.

Остановить «незаконные» банкротства на селе Владимир Путин надеется с помощью Генпрокуратуры, МВД и Главного контрольного управления. Суть механизма состоит в том, что Генпрокуратура дает поручение областным и районным прокуратурам, которые, в свою очередь, производят запросы по проведению конкретных процедур банкротства и выходят на проверку работы их арбитражных управляющих. Впрочем, большинство участников рынка не уверены в эффективности проведения подобных проверок. «Даже при выявлении злоупотреблений при банкротстве привлечь к уголовной ответственности за это очень сложно, до сих пор открытой информации о подобных случаях не было. Следователи прокуратуры признают, что это фактически мертворожденная статья», - считает Юрий Борисенко. Сами крестьянские хозяйства ничего не получат в любом случае, ведь проверки будут проводиться уже «пост-фактум», по итоговой отчетности. «Проверять будут, как проведена сама процедура. И даже если удастся выявить хотя бы 20-30 нарушений, по которым будут возбуждены уголовные дела, это не только не повлияет на выяснение причин банкротств, но и никак не поможет конкретному хозяйству», - прокомментировал RBC daily гендиректор Приволжской саморегулируемой организации арбитражных управляющих Валерий Ковалев.

Впрочем, наблюдатели отмечают, что целью заявления президента вовсе не было остановить банкротства. «Главное – припугнуть тех, кто часто прибегает к этому инструменту передела собственности, - считает собеседник RBC daily в одном из аналитических агентств. – Фактически, основной претендент на имущество сельхозпредприятий - это государство, которое является крупнейшим кредитором в отрасли. Должниками государства являются порядка 90% сельхозпредприятий. Общая задолженность сельхозпроизводителей перед финансовыми учреждениями составляет более 300 млрд рублей. Обычно интересы государства при банкротствах представляет ФСФО, но они не могут присутствовать на каждом процессе, поэтому получается, что долг «подвисает», а имущество уходит другим, более мелким кредиторам». Эксперт считает, что чиновники из правительства вполне осознанно оставляли открытым вопрос о списании всей задолженности, периодически прощая лишь пени (их сумма составляет порядка 60 млрд рублей, и, для того чтобы претендовать на списание задолженности, нужно выполнить определенные условия). С одной стороны, чиновники еще надеются получить хоть часть этой суммы в бюджет (это более 10% размера бюджета страны за 2002 год), с другой – это неплохой электоральный инструмент, с помощью которого можно влиять на крестьянство, составляющее 30% населения страны.

Кроме того, ситуация такова, что на селе, одновременно с переделом собственности, сейчас идет стихийное формирование новых элит в аграрном секторе. Для федерального центра это имеет как положительные, так и негативные стороны: с одной стороны, элиты можно поставить под свойконтроль и тем самым влиять на сельский электорат; с другой стороны, существующий процесс не подконтролен Кремлю, что не может не настораживать власть. Поэтому заявление президента можно расценивать и как знак региональным властям попридержать «капитализацию» сельского хозяйства. Регионалы, в свою очередь, тоже заинтересованы в этом. «[Нынешние] региональные элиты - представители власти, чиновники, которые в той или иной мере живут от эксплуатации сельского хозяйства, - не хотят видеть, как на глазах у них из земли начинают делать деньги, - считает заместитель директора Института развития избирательных систем Александр Фирсов. - В этом случае у населения к ним появляется много вопросов: почему этого не делалось до сих пор и почему региональная власть получает из центра огромные дотации на ту деятельность, которая вполне может быть прибыльной?»

Отдел политики
Михаил Смирнов
РБК