Открывая пресс-конференцию, президент Сибирского зернового союза (СЗС), председатель совета директоров ОАО «Сибирская хлебная корпорация» (Новосибирск) Дмитрий Терешков отметил, что зерновой рынок Сибири из-за транспортной отдаленности от центральной России остается анклавом. Однако тенденции, происходящие на мировом и российском рынках, мимо него все равно не проходят. Что хорошо видно по стоимости тонны зерна. С июня текущего года средний уровень цен на стандартную мукомольную пшеницу уже вырос с 4,2 тыс. до 6,5 тыс. рублей. По данным аналитического центра СЗС, это не предел, и на конец июля – начало августа средняя себестоимость помольной партии составит 7 тыс. рублей за тонну.
По словам Терешкова, рост цен на зерно в Сибири провоцирует целый ряд различных факторов. Прежде всего завышенные оценки объема урожая прошлого года. Официальные органы прогнозировали, что общий валовый сбор зерновых по СФО по итогам страды-2006 составит 12 млн тонн. А реальные сборы не превысили 9,9 млн тонн. Такое несоответствие вкупе с другими причинами (о них – ниже) привело к тому, что до нового урожая в Сибири может возникнуть дефицит зерна в 500 тыс. тонн. И округ вступит в новый сезон с практически нулевыми переходящими запасами зерна, доступными для свободного рынка.
Столь незавидное положение усугубляется еще комплексом проблем. Некоторые из них на первый взгляд кажутся достаточно странными. К примеру, реализация в округе национального проекта в сфере АПК спровоцировала резкое изменение в структуре потребления зерна. По всей стране, в том числе и в Сибири, стали создаваться свинокомплексы, реконструироваться птицефабрики. Все это привело к росту поголовья свиней и птицы. Причем именно тех видов скота и птицы, которые любят кушать зерновые корма. По оценкам СЗС, производство 1000 тонн свинины или мяса птицы требует не менее 5000−6000 тонн зернового корма. В итоге в ряде регионов России потребление зерна животноводством уже превысило расход зерна на продовольственные цели. Как это обычно бывает в нашей стране, о таком изменении структуры потребления никто заранее не подумал. Возник дефицит фуража, из-за чего животноводы часто были вынуждены пускать на корм животных высококачественное продовольственное зерно.
Раньше дефицит продовольственного зерна компенсировался поставками из Казахстана. До последнего времени из соседней республики в Сибирь завозилось до 800 тыс. тонн зерна. Однако в этом году Казахстан сменил приоритеты в своей сбытовой политике и все силы бросил на завоевание новых азиатских рынков (прежде всего Китая).
Кроме дефицита свою роль в повышении цен на сибирское зерно сыграл и фактор экспорта. Россия много лет является одним из мировых лидеров поставок зерна за границу. В этом году рост экспорта провоцируют следующие причины. Так, катастрофическая засуха в восточных и южных регионах Украины породила там острый дефицит зерна. А главным, если не единственным донором зерна для этой страны станет Россия. Но самое главное – цены на зерно на мировых рынках достигли в этом году абсолютного максимума, составив 230−235 долларов за тонну. Тогда как много лет цены держались на уровне 150−170 долларов за тонну. Столь резкий скачок привел к высокой напряженности мирового рынка. И сделал исключительно прибыльной экспортные поставки.
Однако надежды федеральных трейдеров на традиционные зерновые регионы в этом году не оправдываются. На Кубани вроде бы все хорошо, а вот в Ростовской области, других регионах ЮФО, Поволжья и центра ожидается недобор урожая в среднем на 20% от показателей прошлого года. Уже сегодня, несмотря на появление на рынке зерна нового урожая, цены в регионах ЦФО существенно превышают 7 тыс. рублей. А стартовая цена на заготовку зерна нового урожая в хозяйствах Кубани выше прошлогоднего уровня почти на 2 тыс. рублей (с 3,5−3,8 тыс. до 5,4−5,5 тыс. рублей). Учитывая «фактор нацпроекта», трейдеры начинают искать зерно в других регионах, в том числе и в Сибири. Как специально, Федеральная тарифная служба с 5 июня наконец-то установила понижающий коэффициент 0,5 к тарифу на железнодорожные перевозки зерна из Сибири и Дальнего Востока. В итоге тариф на перевозку зерна от основных станций Западной Сибири до Москвы должен снизиться с 1100−1200 рублей до 700−750 рублей за тонну. Зерновики Зауралья добивались этого много лет, но сегодня падение тарифов неизбежно приведет к росту объемов вывозимого из Сибири зерна. В итоге на боку окажутся мукомолы, поскольку понижающих коэффициентов на вывоз муки из Сибири и Дальнего Востока введено не было.
Очевидный вывод – понижения цен на зерно ожидать не стоит. Чему виной как мировые процессы, так и состояние внутреннего рынка, долгие годы работавшего при нулевой рентабельности. Поэтому сибирякам, да и всем остальным россиянам, стоит готовиться к росту цен на продукты, так или иначе зависимые от стоимости зерна. Ведь, как справедливо заметил Дмитрий Терешков, хлеб – далеко не главный продукт в этом ряду. Просто он самый политизированный. Между тем доли зерна и муки в себестоимости производства хлеба составляют всего 35−45%, тогда как в муке и макаронах они колеблются в пределах 80−85%, яйца – 60−65%, а мяса – от 20% в говядине до 60% в птице. По данным СЗС, рост цен в зависимости от подотрасли пищевой промышленности в ближайшее время составит от 15 до 60%.
Изменить это положение уже не получится. «Реальных регуляторов рынка в России до сих пор не создано. А бороться с глобальными мировыми тенденциями бесполезно», — уверен Дмитрий Терешков. Однако, по его словам, защитить внутренний рынок от таких резких скачков, которые, кстати, происходят постоянно, можно. Так, еще в феврале СЗС сделал регионам Сибири предложение о создании окружного интервенционного фонда. В нем предлагалось аккумулировать до 700 тыс. тонн зерна и использовать эти объемы в качестве ценовых регуляторов при росте стоимости на него. Предложение было поддержано полпредом Анатолием Квашниным, но дальше дело не двинулось. По всей видимости, региональные власти не могут решить, кому доверить управление этим фондом. Тем более что есть и негативный опыт: в Красноярске, к примеру, прокуратура до сих пор ищет чиновников, укравших из созданного несколько лет назад краевого зернового фонда несколько тысяч тонн зерна.
Пока же каждый регион борется с ростом цен на зерно в пожарном порядке и собственными методами. Где-то создаются зерновые фонды, где-то используются бюджетные дотации переработчикам. Но единых механизмов регулирования всей цепочки (село – мельница – производство) на государственном уровне до сих пор не выработано. И даже такой реальный ценовой регулятор, как государственные зерновые интервенции, используется крайне плохо. Прежде всего потому, что сроки и условия их проведения покрыты тайной за семью печатями.
Поэтому власть предпочитает использовать привычные административные методы. Например, требовать от хлебопеков не повышать цену на хлеб. Или договариваться с мукомолами, как это произошло в Красноярске.
Александр Попов
